Отец-основатель геополитики сэр Хэлфорд Макиндер еще сто лет назад утверждал, что ключом к мировому лидерству является контроль над Евразией. Британия управляла миром благодаря своему морскому владычеству. Она окружила «мировой остров» (Африка, Азия и Европа) и таким образом ей удавалось сдерживать развитие великих сухопутных держав России и Китая, которые в те времена были не в состоянии воспользоваться своими территориальными преимуществами.
После окончания второй мировой войны Соединенные Штаты унаследовали роль Британской Империи. Западная Европа и Япония, а также система военных баз, пришедшая на смену морскому превосходству Британии, стали служить средствами политики сдерживания в отношении сухопутной Евразии.
Однако, ситуация изменилась. В геополитическом соперничестве морских и сухопутных держав, в 21 веке преимущество постепенно переходит на сторону последних.
Алфред МакКой анализирует систему военных баз Вашингтона, которая существенно расширилась в постсоветскую эпоху, конфликты с участием США, изменения во внешней политике, и приходит к выводу о том, что Америка все это время не прекращает проводить традиционную политику сдерживания в отношении крупных держав Евразии. Впрочем, нынешние вашингтонские внешнеполитические аналитики игнорируют важность географических факторов и продолжают считать, что экономическая, военная и культурно-информационная мощь Америки обеспечат ей статус единственной сверхдержавы мира на долгие годы.
МакКой приводит длинный список осторожных шагов, предпринятых Пекином, чтобы связать отдельные части «мирового острова», сокрушить американскую военно-политическую стратегию мирового доминирования и изменить вектор развития планеты в нынешнем веке. Помимо заметного краха американской мировой гегемонии и тектонических сдвигов центра силы в сторону Китая и России, Альфред МакКой предлагает обратиться к базовым законам геополитики чтобы понять, почему географический фактор зачастую является решающим.
Даже для самых великих империй география всегда имела судьбоносное значение. Однако, в Вашингтоне никак не могут этого осознать. Американские элиты в сфере национальной безопасности и внешней политики по-прежнему игнорируют базовые законы геополитики, определявшие судьбу всех мировых империй в течение последних 500 лет. Именно поэтому они упускают важность стремительных гигантских перемен в Евразии, которые ведут к краху военно-политической стратегии глобального доминирования, которую Вашингтон осуществлял в течение семидесяти послевоенных лет.
Даже беглый взгляд на то, что происходит в политической кухне Вашингтона в наши дни, открывает зрелище потрясающей ограниченности и предубежденности. Возьмем в качестве примера гарвардского политолога Джозефа Ная-младшего, известного своей концепцией «мягкой силы» (soft power) или методов невоенного воздействия. Предлагая простой перечень средств, с помощью которых США смогут сохранить свое исключительное военное, экономическое и культурное превосходство, он недавно высказал утверждение, что на планете не существует силы, способной превзойти США в будущем как единственную сверхдержаву.
Тем, кто указывает на интенсивно развивающуюся экономику Китая и провозглашает наступление «китайского столетия», Най предлагает целый реестр возражений: потребуются десятилетия, чтобы доход на душу населения в Китае достиг американского уровня, если это вообще возможно; Пекин близоруко «сосредоточил свою политику главным образом на странах своего региона»; он не создал никаких серьезных предпосылок для расширения своего военного присутствия в глобальных масштабах. А самым главным аргументом, по мнению Джозефа Ная, является то, что Китай страдает от «неблагоприятных по сравнению с Америкой геополитических условий внутреннего баланса сил в Азии». Это можно выразить иными словами: имея большее число союзников, кораблей, ракет, денег, патентов и фильмов-блокбастеров, чем любая другая страна, Вашингтон одерживает победу без всяких усилий. И автор далеко не одинок в этом своем заблуждении.
Если профессор Най описывает мировую власть с помощью цифр, то бывший госсекретарь США Генри Киссинджер в своей последней книге под скромным и непритязательным названием «Мировой порядок», которую критики называют ни больше, ни меньше как откровением, подходит к проблеме с ницшеанской точки зрения.
Нестареющий Киссинджер изображает мировую политику как пластичную и податливую к воздействию сильных лидеров, обладающих жаждой власти. В этой системе координат, основанной на традиции столпов европейской дипломатии Шарля де Талейрана и князя Клеменса фон Меттерниха, президент Теодор Рузвельт был смелым провидцем, обеспечившим «роль Америки в управлении балансом сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе». С другой стороны, идеалистическая мечта Вудро Вильсона о возможности национального самоопределения сделала его геополитически недееспособным, а Франклин Рузвельт оказался слеп в отношении стальной глобальной стратегии советского диктатора Иосифа Сталина.
Гарри Трумэн, напротив, преодолел нерешительность и провозгласил свою доктрину «Америка должна определять новый мировой порядок», ставшую основой для внешней политики двенадцати последующих президентов США. Среди самых «храбрых» из них, настаивает Киссинджер, был «лидер отваги, достоинства и убеждений» Джордж Буш-младший, чьи решительные действия по «превращению Ирака из самой репрессивной страны Ближнего Востока в многопартийную демократию», непременно увенчались бы успехом, если бы не «бессовестное» противодействие Сирии и Ирана. В этой системе взглядов геополитике вообще нет места. Значение имеет только смелое предвидение государственного деятеля.
Возможно, такая точка зрения служит утешением для Вашингтона в нынешний момент, когда американская гегемония явно разрушается вследствие тектонического смещения глобального баланса сил. «Поскольку, вашингтонские руководители проявляют поразительную тупость в вопросах геополитической власти, возможно, пора снова вернуться к базовым понятиям», пишет МакКой. Речь идет о фундаментальном тексте, составляющем основу современной геополитики, который остается незаменимым руководством, хотя и был опубликован в скромном британском географическом журнале более ста лет назад.
Холодным лондонским вечером 1904 года директор Школы Экономики сэр Хэлфорд Макиндер просто заворожил публику в здании Королевского Географического Общества на улице Севил Роу своим докладом под названием «Географическая ось истории». Его выступление отличалось, как выразился президент Общества, «блестящим изложением…мы редко слышали подобное в этом зале».
Макиндер утверждал, что будущее глобального господства заключается не в контроле морских путей, как полагало большинство англичан, а в контроле гигантских сухопутных территорий, которые он называл «Евро-Азией». Отвернув глобус от Америки и поставив Центральную Азию в эпицентр планеты, а затем сместив ось Земли к Северу слегка выходя за пределы проекции Меркатора, Макиндер заново нарисовал и фактически изменил концепцию карты мира.
Его новая карта изображала Африку, Азию и Европу не как три отдельных континента, а как единую сухопутную территорию, настоящий «мировой остров». Его центральная часть, «хартленд», простирающаяся на 6000 километров от Персидского залива до Сибирского моря, была столь огромной, что не могла управляться из восточно-европейских «периферийных земель», или, как он выражался, из морских «окраин» в прибрежных морях.
Подпись к изображению. Концепция «Мирового Острова» по Макиндеру, из Географического Журнала (1904)
Открытие южного пути в Индию вокруг мыса Доброй Надежды в 16 веке, писал Макиндер, наделило христианский мир необычайно широкой мобильностью, позволив распространять свое влияние в обход Евро-Азиатской сухопутной державы, которая все еще угрожала самому его существованию. Эта новая мобильность, объяснял он позже, дала морским народам Европы превосходство почти на четыре столетия над сухопутными народами Африки и Азии».
И все же «хартленд», центральная часть этой гигантской суши, «осевой регион» растянувшийся от Персидского залива до реки Янцзы в Китае, остается ничем иным как Архимедовой опорой для будущей мировой власти. Тот, кто правит «хартлендом», имеет власть над всем «мировым островом», продолжал Макиндер развивать свою концепцию. «А тот, кто правит «мировым островом» — правит всем миром». За пределами гигантской территории «мирового острова, составляющей почти 60 процентов площади земной суши, расположено менее значимое полушарие, покрытое океаном, в котором расположены «более мелкие острова». Он имел в виду, разумеется, Австралию и обе Америки.
Для прежних поколений открытие Суэцкого канала и наступление эпохи пароходов «увеличили мобильность морских держав по сравнению с сухопутными». Однако, будущие железные дороги «помогут создать еще большее чудо в степи», утверждал Макиндер. Они подорвут своей дешевизной морской транспорт и сместят центр геополитической власти в сторону суши.
В свое время, «осевая страна» Россия может, в союзе с другой державой, такой как Германия, расшириться за пределы окраинных земель Евро-Азии, что позволит «использовать гигантские континентальные ресурсы для строительства невиданного флота, и подойти к созданию мировой империи».
В течение следующих двух часов, пока он читал свой витиеватый текст, полный сложных оборотов и отсылок к классике, слушатели уже понимали, что им посчастливилось быть причастными к чему-то экстраординарному. Некоторые из них выступили впоследствии с пространными комментариями.
Например, известный военный аналитик Спенсер Уилкинсон, первый заведующий кафедрой военной истории в Оксфорде, заявил, что он не убежден в возможности «грядущей российской экспансии», настаивая на том, что морская мощь Британии и Японии будет и впредь «обеспечивать нужный баланс между разделенными центрами силы… на территории континента».
