В пятницу протесты блокировали город, в Гвадар съезжались жители соседних городов провинции Белуджистан. Вчера, в воскресенье, 12 декабря, премьер-министру страны пришлось наконец отреагировать на протест и высказать свою публичную позицию.
И вот тут кроется самое интересное. Сначала поясню, почему на какие-то протесты рыбаков в далёком Пакистане, пусть даже на них вышли 1 млн человек, я обращаю внимание.
Отвечаю. Потому что протест этот необычный и важный и его цель ни много ни мало — снос стратегического китайского «проекта присутствия» CPEC (Китайско-пакистанский экономический коридор), выдавливание Китая из региона Южной Азии (Пакистана и Афганистана прежде всего) и расшатывание военно-политического союза Китая и Пакистана.
Для нас это имеет значение, поскольку меняющаяся политическая ситуация в Пакистане — основном бенефициаре движения «Талибан»* — напрямую отразится на внутриполитическом раскладе в Афганистане и Центральной Азии, а ещё точнее — в Таджикистане, то есть у нашего стратегического партнёра в регионе и члена ОДКБ.
Ну вот, а теперь по порядку. Те, кто читает мои колонки, помнят, какое внимание я уделяла перестановкам в одной из самых важных пакистанских институций — Межведомственной разведке (ISI), попытке главы армии убрать влиятельнейшего директора ISI генерал-лейтенанта Фаиза Хамида, вышедшего, очевидно, из-под влияния прокитайски настроенного армейского генералитета армии и пытавшегося вывести Пакистан из китайской орбиты в американское партнёрство.
Сменить директора ISI на более удобную фигуру глава пакистанской армии Камар Джавед Баджва пытался с июня 2021 года, но премьер Имран Хан тянул время, пытаясь отстоять главу влиятельнейшего ведомства, и в итоге Баджва отправил Фаиза в отставку фактически напрямую, в обход премьера, выпустив пресс-релиз о смещении директора разведки и направив генерала обратно вниз по вертикали — командовать Пешаварским полком.
Политический кризис в Пакистане продлился тогда почти месяц и закончился «компромиссом» премьера в пользу Баджвы. Правда, полномочия Фаиза Хамида были продлены с 6 октября (дата пресс-релиза армии о его смещении) до 19 ноября 2021 года. Я писала, что за это время уходящий глава ISI должен успеть сделать многое, и, кажется, не ошиблась.
Напомню, новый директор ISI генерал-лейтенант Надим Анджум был пролоббирован Баджвой в том числе благодаря его серьёзнейшему опыту в Белуджистане, самой важной провинции для Китайско-пакистанского экономического коридора (CPEC), и его столице Кветте. И, назначая его главой Межведомственной разведки, Баджва, очевидно, хотел закрыть вопрос с уязвимостью Белуджистана, где только за последний год произошло несколько серьёзнейших смертоносных атак на граждан Китая.
Глава армии Пакистана Камар Джавед Баджва, напомню, сегодня главный лоббист теснейшего сотрудничества Пакистана с Китаем. Именно при нём ось Китай — Пакистан была оформлена беспрецедентным договором об обмене разведданными (август 2020-го). Американские аналитики сочли это однозначной попыткой Китая закрепиться в Афганистане вместо готовившегося тогда уходить американского правительства.
Китаю были нужны возможности Пакистана в Афганистане (его опыт, созданный и курируемый им «Талибан», связи со всеми повстанческими и военными группировками), поэтому Баджва получил совершенно уникальный доступ в святая святых китайской НОАК — в управление Генштаба в составе Центральной военной комиссии КНР.
А с ноября 2019-го по 4 августа 2021 года председателем администрации CPEC в Пакистане, то есть человеком, сидящим на всех финансовых китайских потоках, был… генерал Асим Салим Баджва. Не тот Баджва, другой. Но тоже Баджва.
Пакистанские медиа и эксперты тогда публично недоумевали, что стоит за столь стремительным смещением «Баджвы Второго» с поста главы дирекции CPEC, то есть за зачисткой семьи от контроля над получением и распределением китайских миллиардов.
Ни одного публичного комментария премьер-министр Имран Хан, уволивший генерала Асима Баджву, не дал. Сам Асим Баджва ушёл быстро и тихо, поблагодарив Всевышнего «за возможность поднять и направить важное учреждение CPEC», и назвал китайский проект «спасательным кругом Пакистана, который превратит нас в прогрессивную и развитую страну».
Добровольно согласиться уйти со столь хлебного места и политической сцены — для этого, согласитесь, нужны были очень весомые аргументы со стороны премьера или генерального прокурора. Тем более если ты генерал и носишь фамилию Баджва в сегодняшнем Пакистане. Возможно, последующая жесточайшая зачистка Фаиза Хамида с должности директора ISI (по влиятельности сходной с нашими ФСБ, СВР, ГРУ и АП одновременно) косвенно намекает на то, кто хирургически работал над энтузиастами, стратегами и практиками китайского влияния в Пакистане.
Но вернёмся к нашим гвадарским рыбакам. Fishermen protests (протесты рыбаков), как их называет мировая пресса, стартовали 15 ноября 2021 года (прошу обратить внимание на даты, приведённые в этой колонке) и набирали обороты так, что к началу декабря полностью парализовали порт Гвадар — жемчужину CPEC, — работу китайских судов в прибрежных водах Индийского океана и китайцев в провинции Белуджистан в целом.
Рыбаки, системообразующий класс Гвадара, с 15 ноября заблокировали главную дорогу города, ведущую к порту. Их списку требований позавидует любой европейский профсоюз, не говоря уже о российском. Он будет подлиннее списка кораблей Эллады.
Но самые главные таковы: запрет на нелегальное присутствие китайских рыболовных траулеров в прибрежных водах, свободный доступ к морю для местных рыбаков (с приходом китайцев в Гвадар властями была введена система получения пакистанскими рыбаками жетонов для выхода в море, тогда как китайские суда местные власти не беспокоили вообще), возврат всех захваченных и отобранных у местного населения рыболовецких лодок, снос всех появившихся с приходом китайцев в провинции множественных КПП (требование китайцев для усиления их безопасности), денежные компенсации всем пострадавшим от незаконных китайских траулеров (суммы ущерба подсчитываются юристами) и от захвата земель для строительства китайских проектов, устранение препятствий для трансграничной торговли с Ираном (очень интересный пункт) и так далее.
Теперь простой вопрос: могут ли малограмотные нищие гвадарские рыбаки собственными силами организовать такие тектонические политические протесты?
Ответ очевиден, если только вы не романтик и не идеалист «революции низов». Тогда кто же мог организовать? Задачка на логику.
Если наши требования не будут выполнены, мы закроем CPEC», — приводит слова местного лидера Моланы Хидаята издание Nikkei Asia.
Ещё раз. CPEC — это флагманский компонент BRI (Belt & Road Initiative) стоимостью $50—60 млрд, включающий в себя гидроэлектростанции, промышленные кластеры, модернизацию автомобильных и железных дорог, а также чрезвычайно важный для КНР «Цифровой шёлковый путь», прокладываемый по дну пакистанской акватории Индийского океана.
Около половины денег, обещанных Китаем, уже поступили (и освоены, спросите у генерала Асима Баджвы) в виде инвестиций и межправительственного кредитования, благодаря чему Пакистан и правда получил небольшой импульс — экономический рост на 5% в 2017—2018 гг. Но последние годы проект очевидно буксует по причинам, анализ которых займёт не колонку, а целую книгу.
«Я обратил внимание на вполне законные требования трудолюбивых рыбаков Гвадара. Мы будем принимать решительные меры против незаконного вылова рыбы траулерами», — заявил премьер-министр Имран Хан 12 декабря 2021 года.
То есть отбил мяч, направив его тем, кто эти китайские траулеры в Гвадар привёл.
На фоне знаковых протестов в Гвадаре прошёл виртуальный Саммит за демократию, проведённый президентом США Байденом 9—10 декабря 2021 года.
Сложно поверить: на него не были приглашены, например, ни Россия, ни Китай, ни Турция, но — совершенно внезапно — был приглашён Пакистан.
С учётом крайне сложных отношений между Имраном Ханом и президентом Байденом (с момента избрания Байден ни разу не позвонил пакистанскому премьеру, что, учитывая происходящее в Афганистане и сложный внутрипакистанский дрейф между Пекином и Вашингтоном, носит откровенно демонстративный характер) причисление Пакистана к «демократиям» и приглашение на байденовский саммит было не просто звонком, но колоколом надежды на возобновление отношений.
Однако, как пишут одновременно и пакистанские, и западные медиа, китайские официальные лица поставили жесточайший ультиматум: участие Пакистана в саммите нанесёт серьёзный ущерб двусторонним пакистано-китайским отношениям.
Особенно болезненным для Пекина было то, что на этот же саммит получил приглашение Тайвань (главная мировая фабрика полупроводников), который Китай считает своей «отступнической провинцией» и ради которого, по мнению многих аналитиков, готов вступить в полноценную войну с США.
Тайвань, кстати, в отличие от Пакистана, принял участие в саммите. «Хотя Тайвань — молодая демократия, мы твёрдо стоим на передовой линии глобальной борьбы с авторитаризмом», — выступая на виртуальной ассамблее, заявила министр цифровых технологий Тайваня Одри Тан.
Хочется написать: в то время, когда премьер-министр Имран Хан кусал локти, принуждённый своими генералами сказать американцам нет.
Пакистанское бизнес-сообщество было шокировано отказом премьер-министра от участия в саммите. Понятно, что он носит символический характер — своего рода перекличка дружественных США государств и политических лидеров. Понятно также, что демонстративно отказаться от протянутой руки партнёрства со стороны США — значит ещё глубже затянуть петлю безальтернативного «китайского пути».
«Нет, я не удовлетворён экономической дипломатией Пакистана. Я не верю, что мы можем расти и процветать в изоляции. Правительство не должно было упустить глобальную платформу для решения проблем мира», — цитирует президента FPCCI (Федерации торгово-промышленных палат Пакистана) Миана Насера Хаятта Маго пакистанское издание The Dawn в подборке совершенно одинаковых по смыслу реакций госчиновников и предпринимателей.
Спасая почти катастрофическую ситуацию «китайской безальтернативы», сразу после саммита из Вашингтона в Исламабад срочно отправляется делегация из четырёх американских сенаторов — Ангуса Кинга, Ричарда Бёрра, Джона Корнина, Бена Сасса. Все четверо являются членами Специального комитета сената США по разведке, а сенатор Кинг — одновременно членом Комитета сената по вооружённым силам.
Примечательно и показательно: делегация сенаторов встречалась с премьер-министром Ханом и с начальником штаба армии генералом Баджвой отдельно. Главный армеец страны демонстративно показывает свою равнозначимость премьер-министру страны.
Премьер- министр Имран Хан подчеркнул «важность более тесного сотрудничества США и Пакистана для устранения угроз безопасности в регионе». Подмигивал ли он сигналы SOS на встрече с американскими разведчиками из сената, осталось неизвестным.
Но 12 декабря 2021 года о борьбе с «нелегальными» траулерами в Гвадаре всё-таки объявил.
Продолжаем следить за происходящим в Гвадаре: снесут ли рыбаки 50-миллиардный китайский CPEC? Сможет ли противостоять вызовам в Белуджистане поставленный армией «решить проблему» новый глава ISI? Усилятся ли террористические атаки против китайцев в Белуджистане, если будут убраны дополнительные КПП? Останется ли Пакистан в китайских объятиях или дрейф в сторону США неизбежен? Какой сюрприз преподнесут вскоре Афганистан и Таджикистан?
Словом, зачем нужен Netflix, когда есть Пакистан?..
* «Талибан» — организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность, запрещена на территории РФ.
** Инициатива «Пояс и путь» (BRI,или B&R[1]), ранееизвестная как «Один пояс, один путь» (китайский:一带一路) или OBOR для краткости, является глобальной стратегией развития инфраструктуры, принятой китайским правительством в 2013 году для инвестиций почти в 70 стран и международных организаций.
