Апостол Фаддей от 70-ти, по происхождению еврей, родился в сирийском городе Едессе. (Святого апостола от 70–ти Фаддея следует отличать от апостола из числа 12–ти Иуды, прозванного Фаддеем или Леввеем. – Память 19 июня). Придя в Иерусалим на праздник, он услышал проповедь святого Иоанна Предтечи и, приняв от него Крещение в Иордане, остался в Палестине. Увидев Спасителя, он сделался Его учеником и был избран Господом в число тех 70-ти учеников, которых Он послал по два на проповедь в города и местности, которые Сам намеревался посетить (Лк.10,1). После Вознесения Спасителя на небо апостол Фаддей благовествовал в Сирии и Месопотамии. Он пришел с проповедью Евангелия в Едессу и обратил ко Христу князя Авгаря, народ и жрецов. Проповедь свою он утверждал многими чудесами (о которых Авгарь писал ассирийскому царю Нарсесу); поставил священников и устроил Едесскую Церковь. Князь Авгарь хотел наградить апостола Фаддея богатыми дарами, но тот отказался и пошел с проповедью в другие города, обращая многих язычников в христианскую веру. Дойдя с проповедью до финикийского города Вирита (Бейрута), он основал там Церковь и в том же городе мирно скончался в 44 году. (Это место кончины указывается в славянской минеи; по другим источникам, он скончался в Едессе; по древнему армянскому преданию, апостол Фаддей после различных мучений был усечен мечом 21 декабря в Артазской области в 50 году).

*  *  *

Преподобная Ма́рфа Дивеевская (Милюкова)

Прп. Марфа Дивеевская (в миру Мария Милюкова) родилась в 1810 году в крестьянской семье близ Дивеева. В 13 лет по благословению прп. Серафима Саровского поступила в Дивеевскую общину, где вела строгую подвижническую жизнь. Прп. Серафим называл ее "избранным сосудом благодати". Участвовала в основании Мельничной общины, носила камни для строительства храма. Скончалась в 19 лет 21 августа 1829 года. Прп. Серафим сам совершил ее постриг в схиму перед смертью, предсказав нетление мощей, которые почивают в храме Рождества Богородицы Серафимо-Дивеевского монастыря.

* * *

Преподобная мать наша Марфа (в миру Мария Семеновна Милюкова) родилась в 1810 году 10/23 февраля, в семье крестьян Нижегородской губернии Ардатовского уезда, деревни Погиблово (ныне Малиновка). Семейство Милюковых, праведной и богоугодной жизни, было близко к старцу Серафиму Саровскому. Помимо Марии, в нем было еще двое старших детей – сестра Прасковья Семеновна и брат Иван Семенович.

Эта деревня вместе с прилегающими к ней были удельными – принадлежали не барину-помещику, а казне. Земля им была нарезана отдельно, но была неплодородной, так как черноземные участки захватили соседи-помещики. Крестьяне жили очень бедно, с детства приходилось много работать и в поле, и ухаживать за скотиной.

По благословению преподобного Серафима Прасковья Семеновна поступила в общину преподобной матушки Александры, первоначальницы Дивеевской обители, и была высокой духовной жизни.

Когда Марии исполнилось 13 лет, она вместе с сестрой Прасковьей в первый раз пришла к батюшке Серафиму. Это случилось 21 ноября 1823 года, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы. Как рассказывала Прасковья Семеновна, Мария «увязалась за нею», и так обе они пришли в Саров. Великий старец, провидя, что девочка Мария есть избранный сосуд благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а приказал оставаться в общине. Таким образом, 13-летняя Мария Семеновна поступила в число избранных Серафимовых сирот, в общину матушки Александры, начальницей которой в то время была старица Ксения Михайловна Кочеулова, которую батюшка Серафим называл «огненный столп от земли до неба» и «терпуг духовный» за ее праведную жизнь. Мария же, эта необыкновенная, невиданная доселе отроковица, ни с кем не сравнимая, ангелоподобная, дитя Божие, с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвига даже сестер общины, отличавшихся строгостью жизни, начиная с самой начальницы Ксении Михайловны. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Она была почти молчальница, и батюшка Серафим особенно нежно и исключительно любил ее, посвящая во все откровения свои, будущую славу обители и другие великие духовные тайны, заповедуя не говорить о том до времени, что и выполняла она свято, невзирая на просьбы и мольбы окружающих сестер и родных. Когда она возвращалась от преподобного Серафима, то вся сияла неизреченной радостью.

Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Царица Небесная благоволила создать рядом с этой общиной новую, с которой и началось создание обетованной Царицей Небесной матушке Александре обители.

Как известно, с 1825 года к о. Серафиму начали ходить за благословением сперва сестры, а потом и сама добродетельная начальница Дивеевской общины, Ксения Михайловна, которая, конечно, глубоко уважала и высоко почитала о. Серафима, но, однако, она не согласилась изменить устав своей общины, который казался тяжелым как о. Серафиму, так и всем спасавшимся в общине сестрам. Число сестер настолько увеличилось в общине, что требовалось распространить их владения, но это было невозможно ни в ту, ни в другую сторону. Батюшка Серафим призвал к себе Ксению Михайловну и стал уговаривать ее заменить тяжелый Саровский устав более легким, но она и слышать не хотела. «Послушайся меня, радость моя!» – говорил о. Серафим. Но непоколебимая старица, наконец, ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому, нас уже устроил отец строитель Пахомий!» Тогда о. Серафим отпустил начальницу Дивеевской общины, успокоенный, что заповеданное ему великой старицей матерью Александрой более не лежит на его совести или же что не пришел тому еще час воли Божией. Но в этом же году, 25 ноября, в день святых угодников Божиих Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, пробираясь, по обычаю, сквозь чащи леса по берегу реки Саровки к своей дальней пустыньке, увидел преподобный Серафим Божию Матерь и стоявших позади Нее двух апостолов: Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная, ударив землю жезлом так, что искипел из земли источник фонтаном светлой воды, сказала ему: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы моей Агафьи – монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, данного ей Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер».

И сказала ему по именам, которых именно взять. Через две недели после этого явления Царицы Небесной, а именно 9 декабря 1825 года Мария вместе с еще одной сестрой пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны с ним идти в ту же дальнюю пустыньку. Придя туда и зайдя в хижину, о. Серафим подал сестрам две зажженные восковые свечи из взятых с собою по его приказанию вместе с елеем и сухарями, и велел стать Марии с правой стороны Распятия, висевшего на стене, а Прасковье Степановне (так звали другую сестру) – с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а о. Серафим все время молился, стоя посередине. Помолясь, он приложился к Распятию и им велел помолиться и приложиться. Так перед началом основания новой общины преподобный совершил это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Ей и обители.

В течение четырех лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой общины. Вместе с ним и другими сестрами она заготавливала столбы и лес для мельницы, которую благословила построить на месте основания новой общины Матерь Божия; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы; молола муку и выполняла другие послушания, никогда при этом не оставляя сердечной молитвы, «молча вознося свой горящий дух ко Господу».

Эта чудная отроковица была наделена от Господа весьма редким даром чистой и непрестанной молитвы. Во всем всегда она была руководствуема самим преподобным Серафимом. Как пример ее безусловного послушания, рассказывали, что раз при вопросе родной сестры ее Прасковьи Семеновны о каком-то саровском монахе, она удивленно и ребячески невинно спросила: «А какие видом-то монахи, Параша, на батюшку, что ли, похожи?» Удивленная в свою очередь вопросом сестры, Прасковья Семеновна ответила ей: «Ведь ты так часто ходишь в Саров, разве не видела, что спрашиваешь?» – «Нет, Парашенька,– сказала смиренно Мария Семеновна,– ведь я ничего не вижу и не знаю; батюшка Серафим мне приказал никогда не глядеть на них, и я так повязываю платок на глаза, чтобы только видеть у себя под ногами дорогу».

Вот какова была эта ребенок-подвижник, прожившая в обители всего шесть лет и в 19 лет от рождения мирно и тихо отошедшая ко Господу.

21 августа 1829 года Дивеевская обитель лишилась этой чудной, святой жизни отроковицы, Марии Семеновны Милюковой, схимонахини Марфы. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал о. Павлу, своему соседу по келлии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!»

Батюшка Серафим пожелал ей дать от себя гроб дубовый, круглый, выдолбленный. За ним поехала Прасковья Семеновна с еще одной дивеевской сестрой, Акулиной Васильевной. Прасковья Семеновна была сильно огорчена, и батюшка принял ее отечески, обласкал и приободрил. Затем, сложив вместе руки Прасковьи Семеновны и Акулины Васильевны, он им сказал: «Вы будете теперь родные сестры, а я ваш отец, духом вас породил! Мария же схимонахиня Марфа, я ее посхимил! У нее все есть: схима и мантия, и камилавочка моя, во всем этом ее и положите! А вы не унывайте, матушка,– произнес о. Серафим, обратясь к Прасковье Семеновне,– ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у Престола Божия, и весь род ваш по ней спасен будет!»

Кроме того, батюшка Серафим дал 25 рублей на расходы по похоронам и 25 рублей меди для того, чтобы оделить всех сестер и мирских, кто бы ни находился при погребении ее, по 3 коп. каждому. Дал также два полотенца за престол, колоток желтых свеч на сорокоуст, чтобы день и ночь горели бы в церкви, а ко гробу рублевую желтую свечу и на похороны белых двадцатикопеечных свеч с полпуда.

Таким образом, по благословению преподобного Серафима положили Марию Семеновну, схимонахиню Марфу, в гроб: в двух свитках (рубашках), в бумажном подряснике, подпоясанную шерстяной черной покромкой, сверх сего в черной с белыми крестами схиме и длинной мантии. На голову надели зеленую бархатную, вышитую золотом шапочку, сверх нее камилавку батюшки Серафима и, наконец, еще повязали большим драдедамовым темно-синим платком с кисточками. В руках – кожаные четочки. Все эти вещи дал ей о. Серафим из своих рук, приказав всегда в них ходить к причастию Святых Тайн, что в точности и исполнялось Мариею каждый двунадесятый праздник и все четыре поста.

Преподобный Серафим всех, кто только приходил в эти дни к нему, посылал в Дивеево на похороны Марии Семеновны. Так, ничего не знавшим о том сестрам, работавшим на Сатисе (лесная местность на берегу реки Сатис), Варваре Ильинишне с прочими, старец сказал: «Радости вы мои! Скорее, скорее грядите в Дивеев: там отошла ко Господу великая раба Божия Мария!» Сестры не могли понять, какая Мария могла скончаться, и удивились, найдя Марию Семеновну в гробу. Также Екатерину Егоровну и Анну Алексеевну, собиравших ягоды в Саровском лесу, и других он посылал скорее домой, говоря, что кто будет на погребении Марии Семеновны, тот получит отпущение грехов. Даже саровских монахов и целую толпу народа, шедшую к нему, о. Серафим посылал на погребение, приказывая мирским девицам и сестрам приодеться, расчесать волосы свои и припасть ко гробу ее!

Во время отпевания старица Прасковья Семеновна, родная сестра покойной схимонахини Марфы, явно увидела в царских дверях Царицу Небесную и Марию Семеновну, стоящих на воздухе. Придя от восторга в исступление, она громко закричала на всю церковь: «Царица, не остави нас!» Вдруг она стала юродствовать, пророчествовать, говорить окружающим необыкновенные вещи, раздавать все носимые на себе одежды, потом сразу сильно ослабела. Бесы закликали, зашумели и стали кричать.

Это происшествие сильно повлияло на собравшихся. Когда старица Акулина Васильевна после похорон поспешила к батюшке Серафиму и передала ему случившееся, то он произнес: «Это, матушка, Господь и Царица Небесная захотели прославить мать нашу Марфу и госпожу Марию. А если бы я, убогий Серафим, был бы на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!»

Затем прибыл к батюшке родной брат Марии Семеновны, Иван, который также ездил на похороны сестры, и спросил: «Выздоровеет ли заболевшая после видения Прасковья Семеновна?» Зорко осмотрев знакомого ему Ивана Семеновича, батюшка вдруг сказал: «Да разве ты брат Марии?» – «Да, батюшка», – ответил он. И еще раз вторично глядя на него, спросил батюшка: «Ты родной брат Марии?» – «Да, батюшка»,– опять ответил Иван Семенович. После этого старец долго-долго думал и, еще пристально взглянув на стоящего перед ним Ивана, вдруг сделался так радостен и светел, что от лица его как бы исходили лучи солнечные, и Иван должен был закрываться от о. Серафима, не будучи в состоянии смотреть на него. Затем батюшка воскликнул: «Вот, радость моя! Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она за весь ваш род молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: «Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!» Преподобный Серафим так пробеседовал часа три с Иваном Семеновичем.

После этого о. Серафим вызвал к себе церковницу, сестру Ксению Васильевну Путкову (впоследствии монахиня Капитолина), которой он всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Вот, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!»

По свидетельству сестер и лиц, близких к Дивееву, Мария Семеновна была высокого роста и привлекательной наружности; продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые светло-русые брови и такие же волосы. Ее похоронили с распущенными волосами. Она покоится по левую сторону матушки Александры, первоначальницы Казанской общинки. В рассказах стариц о Марии Семеновне сохранилось немногое. Так, Мария Иларионовна (монахиня Мелитина) свидетельствует следующее: «Живя в миру и слыша от всех о батюшке Серафиме,– повествует она, – я пожелала быть в Сарове и принять его благословение. Первым делом, как пришла в Саров, пошла к батюшке в его пустыньку; он сам вышел ко мне навстречу, благословил и с улыбкой говорит: «Ты, матушка, знаешь ли Марию Семеновну?» – «Знаю,– говорю, – батюшка; она через три двора живет от нас». «Вот, матушка, – продолжал батюшка, – я тебе про нее скажу, как она ревнива была к трудам. Когда в Дивееве строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки сами носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то, матушка, наберет пять или шесть камешков-то и с молитвой на устах, молча, возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!»

Старшая сестра в Мельничной общине Прасковья Степановна, рассказывая, как страшно было ослушаться батюшку Серафима, вспоминала, как однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала с отроковицей Марией Семеновной на двух лошадях за бревнами. Они поехали прямо к батюшке в лес, где он их уже дожидался и приготовил на каждую лошадь по два тоненьких бревнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сестры переложили дорогою эти бревнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела, начала околевать. Сознавая себя виновными, что они поступили против благословения батюшки, они, тут же упав на колени, в слезах заочно стали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили бревнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать ее.

До нас дошли через поколения дивеевских сестер слова схимонахини Марфы, записанные старицей Иустинией Ивановной (впоследствии монахиня Илария), из рукописной страницы, найденной в келии схимонахини Маргариты Лахтионовой.

«Схимонахиня Мария Семеновна вывела меня к церкви Казанской и, показывая на все это место, говорила (предвидя свою раннюю кончину) мне и другим сестрам: «Вот, помните, церковь эта будет наша и священники тут жить не будут, приходская же церковь будет выстроена на другом месте, там будут жить и священники, а тут будет, как говорит батюшка Серафим, Лавра, а где Канавка, там будет Киновия. Все это место освящено подвигами матушки Агафии Семеновны, а какой, радость моя, собор-то это будет, наподобие Иерусалимского, и в этот храм войдет и теперешняя-то церковь и останется лишь как ядрышком!» Землю с обеих сторон нашей Рождественской церкви приказывал загородить батюшка, говоря: «Тут стопочки Царицы Небесной, эта земля святая. Матерь Божия обходила Свою церковь! Не ходите по этой земле, матушка, а загородите ее, и ни даже скотинке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите с этого места, а так не кидайте, травка-то святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!» Вот поэтому-то и загорожено у нас это с обеих сторон Рождественской церкви место и мы все это храним всегда».

Та же старица вспоминала, что «покойную нашу Марию Семеновну, высокой жизни, особо против всех любил батюшка Серафим. Он говорил и предсказывал ей об обители многое, по большей части запрещая кому-либо рассказывать, но некоторое завещал ей помнить и передать мне, грешнице. По благословению же батюшки Серафима говорила она мне: «Батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!» А я на это возразила ей, что ведь на кладбищах, кажется, всегда строятся церкви Всем святым. «Так, – ответила она,– но батюшка Серафим сказал, что престол Всех святых будет еще ранее устроен». (Впоследствии предсказание сбылось, ибо в 1847 году в церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери был устроен придел Всех святых, а кладбищенская церковь построилась уже после, в 1855 году, во имя Преображения Господня). А о стесненных средствах обители всегда ей говаривал батюшка: «Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в злато, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!»

Девятнадцатилетняя подвижница схимонахиня Марфа, преставившаяся ко Господу, была назначена, по словам преподобного Серафима, начальницей над дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери, о чем преподобный так сказал старице Евдокии Ефремовне: «У Господа 12-ть апостолов, у Царицы Небесной 12-ть дев, так и вас 12-ть у меня. Как Господь избрал Екатерину мученицу Себе в невесты, так и я из 12-ти дев избрал себе в невесты в будущем – Марию. И там она над вами будет старшей!».

Также преподобный Серафим сказал о том, что со временем мощи Марии Семеновны – схимонахини Марфы – будут почивать открыто в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления! При этом батюшка Серафим замечал: «Вот, матушка, как важно послушание! Вот Мария-то на что молчалива была и токмо от радости, любя обитель, преступила заповедь мою и рассказала малое, а все же за то при вскрытии мощей ее в будущем предадутся тлению одни только уста ее!»

Впоследствии Прасковья Семеновна, сестра преподобной Марфы, по выбору сестер некоторое время была начальницей Мельничной общины. В конце жизни, в смутные для обители времена 1862 года она стала юродствовать, на что благословлял ее прп. Серафим, говоря: «Ты, радость моя, превыше меня!» Тогда же она удостоилась видения Божией Матери вместе с прп. Серафимом. Царица Небесная ей наказала: «Ты выправь дела Моей обители, настой в правде, обличи!». Как ни отказывалась Прасковья Семеновна, ссылаясь на свою неграмотность, Богоматерь трижды повторила ей Свое приказание.

За послушание Царице Небесной и батюшке Серафиму она безбоязненно обличала творивших дела неправды в обители, начиная с архиерея, и по дару прозорливости предсказала дальнейший ход событий и восстановление справедливости. По предсказанию прп. Серафима она вскоре после этого мирно скончалась 1/14 июня 1862 года в праздник Вознесения Господня, после Соборования, причащения Святых Тайн и прочтения над нею отходной.

Брат их, Иван Семенович, также окончил жизнь в монашеском чине в Саровской пустыни. Имея послушание привратника в Сарове, он рассказывал: «Будучи мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима, и много-много чудного он мне предсказывал о Дивееве и всегда говорил: «Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание; а кто заступит за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!» Помня заповедь батюшкину,– добавлял привратник,– я всегда это говорил и всем говорю».

Три его дочери потом поступили в Дивеевскую общину. Одна из них, Елена Ивановна, вышла замуж за духовного друга прп. Серафима, Н.А. Мотовилова, и была для обители благодетельницей и «великой госпожой», как называл ее еще в детстве батюшка Серафим, приказывая сестре кланяться ей, маленькой девочке, в ноги. Елена Ивановна была единственной из присутствовавших на погребении прп. Серафима в 1833 г. и доживших до его прославления в 1903 г. Овдовев, последние годы жизни она жила в Дивеево. Умерла Елена Ивановна в преклонных годах в 1910 г., перед смертью была тайно пострижена в монашество.

В монастыре было много сестер из рода Милюковых вплоть до его закрытия в 1927 г.

После возобновления монастыря Господь дивно отметил день памяти святой преподобной схимонахини Марфы освящением Преображенского собора. Построенный в 1917 г. и не освященный, разоренный в годы советской власти собор был передан восстанавливающемуся монастырю в 1991 г. До 1998 г. собор реставрировался, освящение его непреднамеренно совпало с днем блаженной кончины святой.

По воспоминаниям монахини Дивеевского монастыря Серафимы Булгаковой, до разгона обители в 1927 г. хранился портрет схимонахини Марфы, написанный сестрами сразу же после ее смерти. По свидетельству протоиерея Стефана Ляшевского, кроме этого портрета, был написан его матушкой (Капитолиной Захаровной Ляшевской, впоследствии мон. Мария) житийный образ схим. Марфы со следующими клеймами: схим. Марфа носит кирпичи наверх строящейся Рождественской церкви; батюшка Серафим постригает ее в схиму; батюшка Серафим с ней и с Прасковьей Семеновной молится с зажженными свечами о Дивееве; восхождение души схим. Марфы к Престолу Божию; Царица Небесная и схим. Марфа в видении в церкви; три святые могилки. В настоящее время местонахождение портрета схим. Марфы неизвестно, житийный образ находится за границей.

В 2000 г. схимонахиня Марфа причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, и ныне ее мощи почивают в храме Рождества Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре.

Молитвами сей преподобной отроковицы Господь да помилует нас. Аминь.

Источник: st-nikolas.orthodoxy.ru

***

Преподобная Марфа Дивеевская

Преподобная мать наша Марфа (в миру Мария Симеоновна Милюкова) родилась в 1810 году 10/23 февраля в деревне Погиблово (ныне Малиновка) Ардатовского уезда Нижегородской губернии в крестьянской семье, отличавшейся праведной и богоугодной жизнью. В семье Милюковых, кроме младшей Марии, было еще двое детей: Прасковья и Иван. Прасковья Симеоновна по благословению преподобного Серафима Саровского поступила в Дивеевскую общину, основанную матушкой Александрой, и стала сестрой высокой духовной жизни.

21 ноября 1823 года, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Саров к батюшке Серафиму впервые пришла вместе с Прасковьей 13-летняя Мария. По выражению Прасковьи Симеоновны, сестра «увязалась» за нею. Великий старец, провидя, что девочка является избранным сосудом благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а повелел остаться в Дивеевской общине. Так Мария Симеоновна поступила в число избранных Серафимовых сирот в общину матушки Александры. Начальницей общины в то время была старица Ксения Михайловна Кочеулова, которую батюшка Серафим называл «огненным столпом от земли до неба» и «терпугом духовным» за ее праведную жизнь.

Мария — необыкновенная отроковица, ни с кем не сравнимое, ангелоподобное дитя Божие — с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвигов старших сестер общины, отличавшихся строгостью жизни. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Мария была почти молчальницей, и батюшка Серафим особенно нежно любил ее и посвящал во все откровения о будущей славе обители и в другие великие духовные тайны, заповедуя не говорить о них до времени, что и выполняла она свято, невзирая на мольбы и просьбы сестер и родных. Когда Мария возвращалась от преподобного Серафима, то вся сияла радостью.

Дальняя пустынька св. прп. Серафима. Фото 1903 г.

Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Царица Небесная благоволила создать рядом с этой общиной новую, обетованную обитель Ее Четвертого Вселенского жребия на земле.

Как уже упоминалось, с 1825 года к отцу Серафиму начали приходить за благословением сперва сестры, а потом и сама начальница Дивеевской общины Ксения Михайловна, которая, хотя и глубоко уважала, и высоко почитала батюшку, но, однако, не согласилась изменить устав своей общины, который казался тяжелым как отцу Серафиму, так и спасавшимся в общине сестрам. «Послушайся меня, радость моя!» — говорил преподобный, но непоколебимая старица ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому. Нас уже устроил отец строитель Пахомий». Тогда отец Серафим отпустил начальницу Дивеевской общины с мыслью, что не пришел еще час воли Божией для исполнения завета, данного ему великой старицей Александрой. Но в том же году, 25 ноября, в день святых угодников Божиих Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, пробираясь сквозь чащу леса по берегу реки Саровки к своей Дальней пустыньке, преподобный Серафим увидел Божию Матерь и стоявших позади Нее святых апостолов Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная, ударив по земле жезлом так, что забил источник фонтаном светлой воды, сказала: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы Моей Агафии — монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, данного ей Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер». И назвала имена сестер, которых следовало взять.

Прп. Серафим молится с сестрами о Мельничной обители.
Настенная роспись Казанской церкви Дивеевской обители

Через две недели после этого явления Царицы Небесной, 9 декабря 1825 года, Мария вместе с сестрой общины Прасковьей Степановной пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны идти с ним в Дальнюю пустыньку. Придя туда и зайдя в хижину, отец Серафим подал сестрам две зажженные восковые свечи и велел Марии стать с правой стороны распятия, висевшего на стене, а Прасковье — с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а батюшка Серафим, стоя посередине, молился. Помолясь, он приложился к распятию и им велел помолиться и приложиться. Это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Себе и обители, Преподобный совершил перед началом основания новой общины.

В течение четырех лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой обители. Вместе с ним и сестрами она заготавливала лес и столбы для мельницы, которую Матерь Божия благословила построить на месте основания новой общины; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы, молола муку и выполняла другие послушания. Эта чудная отроковица была наделена от Господа весьма редким даром чистой сердечной молитвы, которую никогда не оставляла и творила непрестанно, «вознося свой горящий дух ко Господу».

Мария всегда находилась под духовным руководством преподобного Серафима. Примером ее безусловного послушания может служить рассказ о том, как однажды на вопрос родной сестры Прасковьи Симеоновны о каком-то саровском монахе Мария удивленно и ребячески наивно спросила: «А какие видом-то монахи, Параша? На батюшку, что ли, похожи?» Удивленная в свою очередь вопросом сестры, Прасковья Симеоновна ответила: «Ведь ты так часто ходишь в Саров, разве не видела? Что спрашиваешь?» — «Нет, Парашенька, — смиренно сказала Мария Симеоновна, — ведь я ничего не вижу и не знаю: батюшка Серафим мне приказал никогда не глядеть на них, и я так повязываю платок на глаза, чтобы только видеть у себя под ногами дорогу». Вот какова была эта ребенок-подвижница, прожившая в обители всего шесть лет и в 19 лет от рождения мирно и тихо отошедшая ко Господу.

Прп. Марфа носит камни
для строительства храма Рождества Христова.
Настенная роспись Казанской церкви Дивеевской обители

Дивеевская обитель лишилась этой чудной, святой жизни, отроковицы Марии Симеоновны Милюковой — схимонахини Марфы — 21 августа/3 сентября 1829 года. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал отцу Павлу, своему соседу по келии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!»

Батюшка Серафим пожелал дать ей от себя дубовый, круглый, выдолбленный гроб, за которым поехала в Саров Прасковья Симеоновна с еще одной дивеевской сестрой Акулиной Васильевной. Прасковья Симеоновна была очень огорчена, и батюшка принял ее отечески, обласкал и приободрил. Затем, сложив вместе руки Прасковьи Симеоновны и Акулины Васильевны, сказал: «Вы будете теперь родные сестры, а я ваш отец, духом вас породил! Мария же — схимонахиня Марфа, я ее посхимил! У нее все есть: схима и мантия, и камилавочка моя — во всем этом ее и положите! А вы не унывайте, матушка, — произнес преподобный, обратясь к Прасковье Симеоновне, — ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у Престола Божия, и весь род ваш по ней спасен будет!» Батюшка Серафим дал 25 рублей на раходы, связанные с похоронами, и 25 рублей меди для того, чтобы оделить всех сестер и мирских, кто бы ни находился при погребении ее, по 3 копейки каждому. Дал также два полотенца за престол, колоток желтых свеч на сорокоуст, чтобы день и ночь горели в церкви, ко гробу рублевую желтую свечу и на похороны с полпуда белых двадцатикопеечных свеч.

По благословению преподобного Серафима схимонахиню Марфу положили в гроб в двух свитках (рубашках), в бумажном подряснике, подпоясанную шерстяной черной покромкой, поверх сего в черной с белыми крестами схиме и длинной мантии. На голову надели зеленую бархатную, вышитую золотом шапочку, поверх нее камилавку батюшки Серафима и еще повязали большим драдедамовым темно-синим платком с кисточками. В руки вложили кожаные четочки. Все эти вещи дал Марии батюшка Серафим из своих рук, приказав всегда ходить в них к причастию Святых Таин, что и исполнялось ею в точности каждый двунадесятый праздник и во все четыре поста.

Преподобный Серафим всех, кто приходил к нему в эти дни, посылал в Дивеево на похороны Марии Симеоновны. Так, ничего не знавшим о ее смерти сестрам, работавшим в лесной местности на берегу реки Сатис, Варваре Ильинишне и другим, старец сказал: «Радости вы мои! Скорее, скорее грядите в Дивеев: там отошла ко Господу великая раба Божия Мария!» Сестры не могли понять, какая Мария скончалась, и удивились, увидя в гробу Марию Симеоновну. Также Екатерину Егоровну и Анну Алексеевну, собиравших ягоды в саровском лесу, и других сестер батюшка посылал скорее домой, говоря, что кто будет на погребении Марии Симеоновны, тот получит отпущение грехов. Даже саровских монахов и целую толпу народа, пришедшую к нему, отец Серафим послал на погребение, приказав мирским девицам и сестрам приодеться, расчесать волосы и припасть к ее гробу.

Могилы свв. прпп. жен Дивеевских у алтаря Казанской церкви.
Фото кон. XIX в.

Во время отпевания старица Прасковья Симеоновна, родная сестра покойной схимонахини Марфы, явно увидела в Царских вратах Царицу Небесную и Марию Симеоновну, стоящих на воздухе. В восторге она громко, на всю церковь закричала: «Царица, не остави нас!», и после этого начала юродствовать, пророчествовать, говорить окружающим необыкновенные вещи, раздавать свои одежды; потом сразу сильно ослабела. Вдруг закричали, зашумели бесы. Это происшествие сильно повлияло на собравшихся. Когда старица Акулина Васильевна после похорон поспешила к батюшке Серафиму и рассказала о случившемся, он произнес: «Это, матушка, Господь и Царица Небесная захотели прославить мать нашу Марфу, госпожу Марию. А если бы я, убогий Серафим, был на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!»

Затем к батюшке прибыл родной брат Марии Симеоновны Иван, ездивший на похороны сестры, и спросил, выздоровеет ли заболевшая после видения Прасковья Симеоновна. Зорко осмотрев знакомого ему Ивана Симеоновича, батюшка вдруг сказал: «Да разве ты брат Марии?» — «Да, батюшка», — ответил он. И еще раз посмотрев на него, преподобный спросил: «Ты родной брат Марии?» — «Да, батюшка», — опять ответил Иван Симеонович. После этого старец долго-долго размышлял и, еще раз пристально взглянув на стоявшего перед ним Ивана, вдруг сделался так радостен и светел, что от лица его как бы исходили солнечные лучи, и Иван должен был закрываться от отца Серафима, будучи не в состоянии смотреть на него. Затем батюшка воскликнул: «Вот, радость моя! Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она за весь ваш род молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: „Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!”» Преподобный Серафим беседовал с Иваном Симеоновичем около трех часов.

Схимонахиня Марфа была погребена слева от могилы матушки Александры, первоначальницы Казанской общинки. Вскоре после похорон преподобный вызвал к себе церковницу Ксению Васильевну Путкову (впоследствии монахиню Капитолину), которой всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Во, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!»

По свидетельству сестер и лиц, близких к Дивееву, Мария Симеоновна была высокого роста и приятной наружности: продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые светло-русые брови и волосы.

Схимонахиня Марфа (Милюкова).
Акварель, работа дивеевских сестер, 2000 г.

По воспоминаниям монахини Дивеевского монастыря Серафимы Булгаковой, до разгона 1927 года в обители хранился портрет схимонахини Марфы, написанный сестрами сразу же после ее смерти. По свидетельству протоиерея Стефана Ляшевского, кроме этого портрета существовал написанный его матушкой Капитолиной Захаровной Ляшевской (впоследствии монахиней Марией) житийный образ схимонахини Марфы. В настоящее время местонахождение портрета неизвестно; житийный образ находится за границей.

Из рассказов стариц о Марии Симеоновне известно немного. Так, Мария Иларионовна (монахиня Мелитина) свидетельствовала: «Живя в миру и слыша от всех о батюшке Серафиме, я пожелала быть в Сарове и принять его благословение. Первым делом, как пришла в Саров, пошла к батюшке в его пустыньку; он сам вышел ко мне навстречу, благословил и с улыбкой говорит: „Ты, матушка, знаешь ли Марию Симеоновну?” „Знаю, — говорю, — батюшка; она через три двора жила от нас“. „Вот, матушка, — продолжал батюшка, — я тебе про нее скажу, как она ревнива была к трудам. Когда в Дивееве строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки сами носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то, матушка, наберет пять или шесть камешков-то и с молитвой на устах, молча возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!”»

Старшая сестра Мельничной общины Прасковья Степановна, рассказывая, как страшно было ослушаться отца Серафима, вспоминала, как однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала к нему с отроковицей Марией Симеоновной на двух лошадях за бревнами. Они поехали к отцу Серафиму в лес, где он их уже дожидался, приготовив на каждую лошадь по два тоненьких бревнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сестры переложили дорогою эти бревнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела и начала околевать. Сознавая себя виновными в том, что нарушили благословение батюшки, они, тут же упав на колени, в слезах заочно стали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили бревнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать ее.

Колокольня Свято-Троицкого Дивеевского монастыря. Фото В. Алексеева

Из рукописной страницы, найденной в келии схимонахини Маргариты Лахтионовой, через поколения дивеевских сестер до нас дошли слова схимонахини Марфы, записанные старицей Иустинией Ивановной (впоследствии монахиней Иларией): «Схимонахиня Мария Симеоновна вывела меня к церкви Казанской и, показывая на все это место, говорила (предвидя свою раннюю кончину) мне и другим сестрам: „Вот, помните, церковь эта будет наша и священники тут жить не будут, приходская же церковь будет выстроена на другом месте, там будут жить и священники, а тут будет, как говорит батюшка Серафим, Лавра, а где Канавка, там будет Киновия: „Все это место освящено подвигами матушки Агафии Симеоновны, а какой, радость моя, собор-то это будет, наподобие Иерусалимского, и в этот храм войдет и теперешняя-то церковь, и останется лишь как ядрышком!” Землю с обеих сторон нашей Рождественской церкви приказывал загородить батюшка, говоря: „Тут стопочки Царицы Небесной, эта земля святая. Матерь Божия обходила Свою церковь! Не ходите по этой земле, матушка, а загородите ее, и даже скотинке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите с этого места, а так не кидайте, травка-то святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!” Вот поэтому-то и загорожено у нас это с обеих сторон Рождественской церкви место и мы все это храним всегда». Иустиния Ивановна вспоминала, что «покойную сестру нашу Марию Симеоновну, высокой жизни, особо против всех любил батюшка Серафим. Он говорил и предсказывал ей об обители многое, по большей части запрещая кому-либо рассказывать, но некоторое завещал ей помнить и передать мне, грешнице. По благословению же батюшки Серафима говорила она мне: „Батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!” А я на это возразила ей, что ведь на кладбищах, кажется, всегда строятся церкви Всем святым. „Так, — ответила она, — но батюшка Серафим сказал, что престол Всех святых будет еще ранее устроен“. (Впоследствии предсказание сбылось: в 1847 году в церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери был устроен придел во имя Всех святых, а кладбищенская церковь была воздвигнута позднее, в 1855 году, во имя Преображения Господня). А о стесненных средствах обители батюшка всегда говорил ей: „Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в злато, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!”»

По словам преподобного Серафима, преставившаяся ко Господу девятнадцатилетняя подвижница схимонахиня Марфа была назначена начальницей над дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери, о чем преподобный сказал старице Евдокии Ефремовне так: «У Господа двенадцать апостолов, у Царицы Небесной двенадцать дев, так и вас двенадцать у меня. Как Господь избрал Екатерину-мученицу Себе в невесты, так и я из двенадцати дев избрал себе в невесты в будущем Марию. И там она над вами будет старшей!»

Также преподобный Серафим сказал о том, что со временем мощи схимонахини Марфы будут открыто почивать в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления. При этом батюшка Серафим замечал: «Во, матушка, как важно послушание! Вот Мария-то на что молчалива была и токмо от радости, любя обитель, преступила заповедь мою и рассказала малое, а все же за то при вскрытии мощей ее в будущем предадутся тлению одни только уста ее!»

Впоследствии сестра преподобной Марфы Прасковья Симеоновна по выбору сестер некоторое время была начальницей Мельничной общины. В конце жизни, в 1861 году, в смутные для обители времена она стала юродствовать, на что ранее благословлял ее преподобный Серафим. В 1850-х годах в Саровской пустыни она удостоилась видения Божией Матери и преподобного. Царица Небесная сказала ей: «Ты выправь дела Моей обители, настой в правде, обличи!» Как ни отказывалась Прасковья Симеоновна, ссылаясь на свое недостоинство и неграмотность, Богоматерь трижды повторила ей Свое приказание. За послушание Царице Небесной и батюшке Серафиму она безбоязненно обличала творивших дела неправды в обители, начиная с архиерея, и по дару прозорливости предрекла дальнейший ход событий и восстановление справедливости. Как и предсказывал преподобный Серафим, Прасковья Симеоновна вскоре после этого мирно скончалась — 1/14 июня 1862 года, на праздник Вознесения Господня, после соборования, причащения Святых Таин и прочтения над нею отходной.

Рака с мощами св. прп. Марфы
в Казанской церкви Свято-Троицкого Дивеевского монастыря

Брат Марии Симеоновны и Прасковьи Симеоновны Милюковых, Иван Симеонович, окончил жизнь в монашеском чине в Саровской пустыни. Имея послушание привратника в Сарове, он рассказывал: «Будучи мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима, и много-много чудного он мне предсказывал о Дивееве и всегда говорил: „Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание; а кто заступит за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!” Помня заповедь батюшкину, — добавлял привратник, — я всегда это говорил и всем говорю».

Три дочери Ивана Симеоновича поступили в Дивеевскую общину. Одна из них, Елена Ивановна, вышла замуж за духовного друга преподобного Серафима Николая Александровича Мотовилова и была для обители благодетельницей и «великой госпожой», как называл ее батюшка Серафим, когда она была еще ребенком, приказывая сестрам кланяться ей, маленькой девочке, в ноги. Елена Ивановна была единственной из присутствовавших на погребении преподобного Серафима в 1833 году и доживших до его прославления в 1903 году. Овдовев, последние годы жизни она провела в Дивееве. Умерла Елена Ивановна в преклонном возрасте в 1910 году; перед смертью была тайно пострижена в монашество.

В монастыре было много сестер из рода Милюковых вплоть до закрытия обители в 1927 году.

В 2000 году схимонахиня Марфа была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, в 2004 году Архиерейский собор благословил ее общецерковное почитание. Ныне ее честные мощи почивают в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре.

Память св. прп. Марфы 3 сентября

Текст сайта Комиссии по канонизации Нижегородской епархии

Чудотворная икона Божией Матери, именуемая «Всецарица» (по-гречески – «Пантанасса») находится на Святой Горе Афон в Греции в соборном храме Ватопедской обители, слева от царских врат. Эта икона, небольшая по размерам, написана в XVII веке, и была благословением афонского старца Иосифа Исихаста своим ученикам, а в Ватопед она принесена Иосифом Спилеотом (Пещерником) Ватопедским.

По совершении Господом спасения рода человеческого и вознесении Его на небо, пречистая и преблагословенная Дева Мария, Матерь Божия и Ходатаица нашего спасения, среди первых христиан жила довольно продолжительное время; Она исполнялась великой духовной радости, взирая на расширение по всей вселенной церкви Христовой и на распространение до пределов земли славы Сына и Бога Своего; в эти начальные дни жизни Церкви христианской Пресвятая Богородица воочию увидела исполнение Своих слов, что Ее будут ублажать все роды (Лк.1:48), – христиане, повсюду славившие Христа Бога, ублажали и Его Пречистую Матерь, тогда еще обитавшую на земле.

Через шесть дней после этой беседы о предстоявших Ему страданиях, смерти и воскресении в третий день, понимание которых не могло совместиться в мысли учеников Его с их ожиданием земного возвеличения Иисуса и Его прославления в царстве земном, ради того, чтобы вразумить их относительно истинного значения славы, предстоявшей Ему, славы не мира сего, но небесной, духовной, — Иисус, избрав трех из них, а именно: Петра, Иакова и брата его Иоанна^[1], «возвел их на гору высокую^[2] одних» и там, в отдалении от мира и среди полной сосредоточенности в молитве, «преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17, 1–2), как бы изображая ту, настоящую славу, в которую предстоит облечься праведникам по всеобщем воскресении мертвых.

Святой апостол первомученик и архидиакон Стефан был старшим среди семи диаконов, поставленных самими апостолами, поэтому его называют архидиаконом. Он был христианским первомучеником и пострадал за Христа в возрасте около 30 лет. По выражению Астерия, это был "начаток мучеников, учитель страданий за Христа, основание доброго исповедания", ибо прежде Стефана никто не изливал крови своей за Евангелие.

Успе́нский пост – один из четырёх многодневных постов в православной Церкви. Привязан к годовому кругу неподвижных праздников и длится с 14 по 27 августа (включительно). Получил своё название по празднику успения Пресвятой Богородицы, которым и заканчивается 28 августа.

Общая характеристика

Успенский пост продолжается две недели. Начинается он праздником Изнесения Честных Древ Животворящего Креста Господня (1/14 августа), а заканчивается праздником Успения Божией Матери (15/28 августа). И если праздник Успения приходится на среду или пятницу, разговенье предполагается не в этот, а на следующий день (точнее: если праздник Успения Пресвятой Богородицы выпадает на среду или пятницу, то устав разрешает рыбу). По строгости он близок к Великому посту. Помимо обычных мясных и молочных продуктов, устав запрещает вкушать постом рыбу, кроме праздника Преображения (Типикон, Глава 33). В постановлениях «об охранении православной веры» (1885 г.) также указано, что в числе прочих на время Успенского поста в Российской империи запрещались «публичные маскарады и зрелища» (Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по ведомству православного исповедания).

«Спасы»

На Успенский пост приходятся праздники, в простонародье именуемые «спасами» – медовый (14 августа), яблочный (19 августа), а вскоре после него отмечается ореховый, хлебный (29 августа). В частности, поэтому Успенский пост в народе именуется Спасовка, а праздники эти, так или иначе, имеют отношение к Спасителю Иисусу Христу. Однако, по сути все эти названия имеют аграрное происхождение и связаны с желанием человека освятить всю свою жизнь.

К 14 августа на Руси пасечники собирали первый урожай мёда и естественным образом желали принести Богу плоды своего труда. Это чисто русский обычай. Например, в Греции ничего подобного не происходит. Греческий часослов 1897 года сообщает об истории установления праздника происхождения (изнесения) честных древ Животворящего Креста Господня следующее: «По причине болезней, весьма часто бывавших в августе, издревле утвердился в Константинополе обычай износить Честное Древо Креста на дороги и улицы для освящения мест и в отвращение болезней. Накануне, износя его из царской сокровищницы, полагали на святой трапезе Великой церкви. С настоящего дня и далее до Успения Пресвятой Богородицы, творя литии по всему городу, предлагали его потом народу для поклонения. Это и есть происхождение Честного Креста».

На Преображение в 48 главе Типикона есть такое указание: «Необходимо знать, что мы имеем предание от святых отцов есть виноградные гроздья, там, где они растут, начиная со спасительного праздника Преображения, приняв благословение от иерея. А если кто из монахов съест виноград до этого праздника, то в наказание да не будет есть грозди в течение всего августа, потому что презрел заповеданный отцами устав. Пусть и другие монахи от этого научатся повиноваться уставу святых отцов. То же касается и смокв и прочих овощей (и фруктов) по мере их созревания». По аналогии с «плодом лозным» на Руси стали приносить для благословения начатков яблоки – самый доступный и созревший к 19 августа плод.

29 августа совершается воспоминание перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа. Существует традиция приносить в этот день для благословения начатки урожая орехов.

Происхождение Успенского поста

Указания на Успенский пост встречаются в источниках IX в., а что касается, собственно, Типиконов, впервые указание на Успенский пост обнаруживаем в Типиконе Николо-Касулянского монастыря (XII в.). Константинопольский собор 1166 г. окончательно утвердил двухнедельный срок поста перед праздником Успения. Сам праздник Успения, как и большинство Богородичных праздников, основываются на Предании, поскольку в Евангелии нет ни слова об Успении Божией Матери. Есть мнение, что самый ранний известный текст об этом событии называется «Святого Иоанна Богослова сказание об успении Святой Богородицы». Датирован он V в. Автор подписался именем известного святого, чтобы придать значимость своему тексту в эпоху начала культа Пресвятой Богородицы. Предполагают, что этот текст послужил основой для богослужебных текстов праздника, составленных Иоанном Дамаскиным и Космой Маюмским, а также лёг в основу некоторых иконографий Пресвятой Богородицы (Святого Иоанна Богослова сказание об успении Святой Богородицы). Однако, согласно другой версии, праздник установлен с древних времен, а дошедшие до нас упоминания о нем относятся к IV в.

Особенности богослужения

В будние дни многодневных постов, в число которых входит и Успенский пост, уставом (Типикон, гл. 9) предписывается совершение аллилуйных служб. На утрени вместо «Бог Господь» в дни, когда по месяцеслову положена служба «без знака», поётся «Аллилуйя» со стихами из Псалтири. Читается молитва Ефрема Сирина, что роднит такие богослужения с великопостными. Также при совершении аллилуйных служб устав не предусматривает совершения Божественной Литургии. В современной приходской практике редко где можно встретить совершение аллилуйных служб Успенским постом, несмотря на то, что священноначалие высказывало пожелание возродить на приходе этот древний обычай (Богослужебные указания за 8 июня 2015 года). В том числе, речь об этом шла на Поместном Собора 1917/1918 гг. в Москве.

Литература по теме

• О посте Успенском И.Д. Мансветов
• Как провести Успенский пост
• Устав о посте по Типикону. Успенский Пост
• Похвальное слово в честь Богородицы (на дни Успенского поста) свт. Илия Минятий
• О силе смиренного и кроткого слова архим. Кирилл (Павлов)
• Успенский пост свящ. Вадим Коржевский
• Успение Пресвятой Богородицы

* * *

Изнесение Честны́х Древ Животворящего Креста Господня

В греческом часослове 1897 года так объясняется происхождение этого праздника: "По причине болезней, весьма часто бывавших в августе, издревле утвердился в Константинополе обычай износить Честное Древо Креста на дороги и улицы для освящения мест и в отвращение болезней. Накануне (31 июля), износя его из царской сокровищницы, полагали на святой трапезе Великой церкви (в честь Святой Софии - Премудрости Божией). С настоящего дня и далее до Успения Пресвятой Богородицы, творя литии по всему городу, предлагали его потом народу для поклонения. Это и есть предъисхождение Честного Креста".

В Русской Церкви это празднество соединилось с воспоминанием Крещения Руси 1 августа 988 года. В "Сказании действенных чинов святыя соборныя и апостольския великия церкви Успения", составленном в 1627 году по повелению Патриарха Московского и всея Руси Филарета, дается такое объяснение праздника 1 августа: "А на происхождение в день Честного Креста бывает ход освящения ради водного и просвещения ради людского, по всем градам и весем".

Известие о дне Крещения Руси сохранилось в хронографах ХVI века: "Крестися князь великий Владимир Киевский и вся Русь августа 1".

По принятому ныне в Русской Церкви чину малое освящение воды 1 августа совершается до или после литургии. Вместе с освящением воды совершается освящение меда.

* * *

Праздник изнесения Честного Креста установлен в день первого августа в Греции Константинопольским патриархом Лукою^[1] при царе Мануиле^[2], а в России – митрополитом Киевским Константином^[3] и Нестором, епископом Ростовским^[4], при великом князе Андрее Юрьевиче^[5]. Причина его установления была следующая. Царю Мануилу и князю Андрею, находившимся между собою в мире и братской любви, случилось в один и тот же день выйти на войну: первому из Константинополя на сарацинов^[6], и второму из Ростова на болгар. (Великий князь жил в то время в Ростове: болгарами же назывались язычники, обитавшие на низовьях Волги, отсюда они получили и свое наименование). Господь Бог даровал им полную победу над врагами: царь греческий одолел сарацин^[7], а князь Андрей Боголюбский победил болгар и покорил их себе, обратив в своих данников. – Когда Андрей шел на войну, то имел обычай брать с собою икону Пресвятой Богородицы, держащей на руках Предвечного Младенца, Господа нашего Иисуса Христа, и изображение Честного Креста Христова, который носили среди войска два иерея. Перед самым выступлением он возносил ко Христу и Богоматери усердные слезные молитвы и приобщался Божественных Таин Христовых. Этим непобедимым оружием он вооружался более, нежели мечами и копьями, и на помощь Вышнего надеялся более, нежели на храбрость и численность своего войска, хорошо зная изречение Давида: "Не на силу коня смотрит Он, не к [быстроте] ног человеческих благоволит, – благоволит Господь к боящимся Его, к уповающим на милость Его" (Пс.146:10-11). Своих воинов князь также побуждал к молитвам и примером собственных благоговейных молитв, и прямым повелением, и все, павши на колени, со слезами молились пред иконою Пречистой Богородицы и Честным Крестом Христовым. Великий же князь, взирая на икону, так говорил в своей молитве:

– О, Владычице, родившая Христа Бога нашего! Всякий, надеющийся на Тебя, не погибнет, и я, раб Твой, по милости Божией, имею в Тебе стену и покров и – Крест Сына Твоего – как оружие обоюдоострое на врагов. Умоли Спасителя мира, Которого держишь на руках Своих, чтобы сила крестная была, как огонь, попаляющий врагов, хотящих вступить в брань с нами, и Твое всесильное предстательство да поможет нам одолеть их.

После усердной молитвы все лобызали святую икону и Честной Крест и безбоязненно шли на врагов: Господь содействовал им силою крестною и Пречистая Богородица оказывала им помощь, ходатайствуя за них пред Богом. Постоянно держась такого обычая пред каждым сражением, великий князь не изменил ему и пред битвою против болгар: он вышел, имея, подобно царю Константину^[8] в древние времена, впереди войска Крест Господень. Выступив на поле сражения с болгарами, русская рать обратила последних в бегство и, преследуя их, захватила пять городов; в числе их был и город Бряхимов на реке Каме. Когда же возвратились после битвы с неверными в свой стан, то увидели, что от иконы Богоматери с Младенцем-Христом исходят светлые, подобные огненным, лучи, осиявающие всё войско; это было в первый день августа месяца. Дивное зрелище еще более возбудило в великом князе дух мужества и надежды, и он снова обратил свои полки в погоню за болгарами; он сжег большинство городов их, положив на уцелевшие дань, и опустошил всю землю; после этой победы великий князь возвратился с торжеством домой. – Греческий царь Мануил, вышедший со своим войском против сарацин, в тот же именно день видел также подобное чудо, – исхождение от находившейся вместе с Честным Крестом среди войска иконы Пречистой Богородицы со Спасителем лучей, осеняющих весь полк, и в этот день он победил сарацин.

Царь и князь сообщили, воздавая славу Богу, особыми посланиями друг другу об одержанных с помощью Божиею победах и о чудесном сиянии, исходившем от иконы Спасителя. По совещании со старейшими епископами, в знак благодарения Христу Спасителю и Его Пречистой Матери, они установили праздник в первый день августа. В воспоминание же силы крестной, вооружившись которой они победили врагов, повелели износить священнику из алтаря Честный Крест и полагать его среди церкви для поклонения и лобызания его христианами и для прославления распятого на кресте Господа Иисуса Христа. Кроме того, епископы повелели совершать в этот день освящение воды, отчего и праздник получил свое название – изнесения Честного Креста, потому что Честный Крест торжественно вместе с другими святыми иконами выносится на реки, колодези и источники. – Празднуем, братие, воздавая хвалу и благодарение всесильному Богу и Спасу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери, Владычице Богородице, благоговейно почитая и Честный Крест Христов; но празднуем с благоговением, благоугождая Богу, пребывая между собою в мире и любви, оказывая дела благотворения и удаляясь, памятуя страх Божий, от грехов: чтобы, угодивши Создателю нашему и Владыке, удостоились вечного празднования со всеми святыми после того дня, когда явится знамение Сына Человеческого на небеси (Мф.24:30), – Честный Крест Христов, предыдущий пришествию Судии живых и мертвых, грядущему с силою и славою многою, и осияет всех праведных светлыми и радостными лучами. По совершении же суда, предъидет всем святым, предводя их в Царство небесное, и будут блаженствовать все святые, радуясь бесконечные веки; к ним, по молитвам Пречистой Владычицы нашей Богородицы, да причтет и нас грешных всемилостивый Спас наш Христос^[9]. Аминь.

Примечания

^[1] Лука Хрисоверг – патриарх Константинопольский 1156–1169 гг.

^[2] Мануил Комнен – греческий император 1143-1180 гг.

^[3] Константин 2-ой, митрополит Киевский, прибыл в Киев из Греции в 1167 г.; упоминается в летописи еще под 1169 г.

^[4] Нестор – шестой епископ Ростовской епархии упоминается летописью под 1149 г.; в 1156 г. Нестор, оклеветанный пред митрополитом своими домашними, подпал запрещению; в 1157 г. он оправдался пред митрополитом, но в том же году из-за споров о посте в среду и пяток изгнан был с кафедры Андреем Боголюбским.

^[5] Св. прав. Андрей Боголюбский – сын великого князя Юрия Владимировича и внук славного Владимира Мономаха – родился вероятно в 1111 г. Был убит 30 июня 1175 г.

^[6] Сарацины – мусульмане.

^[7] Ясных указаний на праздник Всемилостивому Спасу и Пречистой Богоматери по случаю победы над сарацинами императора Мануила нет ни у греческих историков, ни в богослужебных греческих книгах. Но в истории императора Мануила, ведшего немало войн с разными народами, находятся случаи, которые должны были возбуждать царя к особенному благодарению Бога за успешное окончание войны и избавление от опасностей. Здесь обращает на себя внимание жестокая война царя Мануила с турецким султаном или сарацинами. Сам царь начальствовал над войском, неоднократно подвергаясь чрезвычайным опасностям. Правда, победа досталась врагу, но самое спасение царя поистине было чудом милости Божией. Это было в сентябре, поход же, конечно, начался ранее в августе. После этой войны у греков были два удачных сражения с сарацинами, и одно из них под предводительством самого царя. Эти события в соединении с известием из России о помощи Божией в войне против болгар и могли расположить царя Мануила к установлению Спасу общего христианского праздника, начало которому уже было положено в Царьграде освящением воды 1 августа. Но службы Спасу в греческих памятниках агиологии не найдено доселе.

^[8] Святой Константин Равноапостольный – память его 21 мая.

^[9] Становясь на строго определенную историческую почву, должно заметить, что первого августа православною Церковью совершаются два торжества, различных по своему происхождению: 1) происхождение Честного и Животворящего Креста Господня и 2) празднество Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице. В греческом часослове, изд. 1897 г., так объясняется происхождение первого праздника: "По причине болезней весьма часто бывавших в августе, издревле утвердился в Константинополе обычай износить Честное Древо Креста на дороги и улицы для освящения мест и в отвращение болезней. Накануне (31 июля), износя его из царской сокровищницы, полагали на святой трапезе великой церкви (т.е. св. Софии). С настоящего дня и далее до Успения Богородицы, творя литии по всему городу, предлагали его потом народу для поклонения. Это и есть предъисхождение (продос) Честного Креста". 14 августа Крест снова возвращался в царские палаты. "Этот обычай в соединении с другим обычаем Константинополя – освящать в придворной константинопольской церкви воду первого числа каждого месяца (исключая январь, когда освящение совершается 6 числа, и сентябрь, когда оно совершалось 14) и послужил основанием праздника в честь св. и животворящего Креста и торжественного освящения воды на источниках, которое совершается 1 августа". Уже в IX веке существовал этот обычай изношения Честного Древа из царских палат в церковь св. Софии пред 1 августа; канон же на предпразднство Креста 31 июля, написанный для настоящего случая (канон начинается словами: Крест предгрядый божественный) приписывается Георгию, еп. Амастридскому, жившему в VIII веке и дважды бывшему в Царьграде. В Обряднике императора Константина Порфирородного (912-959) находятся подробные правила, когда выносить Крест из палаты пред 1 августа, смотря по тому, на какой день недели падает это число. В России до конца XIV и начала XV вв., когда господствовал Студийский устав, ни 31 июля, ни 1 августа не было никакой службы Кресту, которая появляется в XIV-XV вв. с введением Иерусалимского устава. Празднество Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице установлено в Греции и России около 1168 г. в память знамений от честных икон Спасителя и Богоматери во время сражений греческого царя Мануила (1143-1180 гг. с сарацинами) и князя русского Андрея Боголюбского с болгарами в 1164 г.

                                                         * * *

Празднество Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице (1164)

Празднество Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице установлено по случаю знамений от икон Спасителя, Пресвятой Богородицы и Честного Креста во время сражений святого благоверного князя Андрея Боголюбского (1157–1174) с волжскими булгарами в 1164 году.

Это первый из трех праздников Всемилостивому Спасу, совершаемых в августе. Второй - Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (6 августа), а третий - перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа Господа Иисуса Христа (16 августа, в попразднство Успения Пресвятой Богородицы). Эти три праздника как бы связуют весь Успенский пост.

Точное время установления празднования Рождества свт. Николая Чудотворца на Руси неизвестно. Прямые свидетельства о праздновании Рождества Святителя в Новгороде относятся к XVI веку. В Чиновнике Софийского собора записано, что празднование сопровождалось крестным ходом «от Софеи к Николе Чудотворцу на Розважу» [1]. В 1556 году в Новгороде был основан монастырь, посвященный Рождеству Святителя, как говорится в летописи, монастырь на Розважи улицы Николая Чудотворца Рождение [2].

Смоленская икона Божией Матери, именуемая "Одигитрия", что значит "Путеводительница", по Церковному преданию, была написана святым евангелистом Лукой во время земной жизни Пресвятой Богородицы. Святитель Димитрий Ростовский предполагает, что этот образ был написан по просьбе антиохийского правителя Феофила. Из Антиохии святыня была перенесена в Иерусалим, а оттуда императрица Евдокия, супруга Аркадия, передала ее в Константинополь Пульхерии, сестре императора, которая поставила святую икону во Влахернском храме.