К чему мы призваны?

Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)

Жертва Христова принесена за весь человеческий род. Господь на Кресте показал, насколько Он нас любит.

– А теперь, – говорит, – покажи, насколько ты Меня любишь, человече, насколько ты можешь пожертвовать собою.

Образ любви Господь нам показал: это образ Христа  Распятого.

Исполняя заповеди, мы тем самым свидетельствуем, что мы   Христа любим больше, чем себя.

Господь к нам обращается:

– Дитя Мое возлюбленное, Я показал тебе, как Я тебя люблю. Но теперь Я прошу, Мне очень нужно послужить роду человеческому, и Я избираю тебя на служение. И теперь всё, что ты встретишь на своем жизненном пути, это всё от Меня: ударили тебя в правую щеку – подставь левую, имеешь две одежды – отдай одну нищему... Если древним   сказано: око за око, зуб за зуб, – а Я вас прошу, дети Мои, христиане возлюбленные, любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас...

Любовь христианская всегда вопреки. Логике человеческой, нашим собственным желаниям. И только отвергаясь себя, мы даем место любви Христовой. Вот к чему мы, оказывается, призваны: умножать Его любовь в этом мире.

В каждом человеке совершается тайна его   спасения

– Ты же любишь Меня, христианин? – спрашивает Господь. – Ты же веришь, что Я тебя спас? Сделай так, как Я сделал: не ищи справедливости, а сделай то, о чем Я тебя прошу: сохрани Мою любовь даже к этому человеку, который, с твоей точки зрения, не заслуживает ни   спасения, ни уважения человеческого. А Я тебя прошу: полюби его. Не отнесись к нему по справедливости...

   Нужно с благоговением взирать на каждого человека. Так как   в каждом человеке совершается тайна его спасения.

Мы призваны полюбить всякого человека. Если я кого-то не люблю, это мое преступление, это мой грех.

Мы всегда посягаем на большую любовь к себе. Мы забываем, что любовь – это жертва, подвиг по отношению к другому.

Виновен не тот, кого я не люблю. Виновен я за то, что во мне нет любви.

Христианская жизнь – это прежде всего любовь ко Кресту

   От нас требуется постоянное преодоление себя. Только так   совершается наше спасение. Если этого напряжения воли нет, если нет подвига жертвы и любви по отношению к Богу и другому человеку, то мы не живы, мы мертвы.

И тогда у нас путь один – сораспяться Христу, чтобы совоскреснуть с Ним.

Мы часто говорим, что христианство – это религия радости. Да, конечно. Но радости по Воскресшем Христе. Тот, кто хочет иметь радость о Воскресшем Христе, должен любить и Распятие [себя ветхого] вместе со Христом.

«Отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною» (Мк. 8: 34). Куда, в Царствие Небесное? Нет, еще рано. На голгофу.

Христианская жизнь – это прежде всего любовь ко Кресту: любить больше брань, а не победу. И только лишь в брани, в любви ко Кресту мы начинаем познавать Бога. А ведь к познанию все мы призваны. Но познание Бога – это не рассуждение и способности. Познание Бога –   это смирение и благодать.

Через исполнение заповедей мы сохраняем любовь Божию на земле

   А смирение – это не скрещенные ручки на груди: «Да-да, я грешен». Смирение – это следование за Христом до конца и сохранение добродетелей, к которым я призван, – сохранение любви к Богу и к   людям.

Через исполнение заповедей мы сохраняем любовь Божию на земле.

Когда мы говорим о Божественной любви, мы говорим о ней как о Божественной силе. Бог любит не так, как мы любим друг друга. И Он нас любит не так, как мы Его любим.

   Святитель Филарет Московский   отмечал, что на Кресте мы видим любовь Бога Отца распинающую, любовь Бога Сына распинаемую, и любовь Духа Святаго – торжествующую силою крестною.

Да, любовь всегда торжествует только тогда, когда человек пребывает на кресте и с креста заставляет себя любить тех, кто причиняет ему боль.

И эта сила Божественной любви сообщается христианину, и ему с этой силой уже всё легко делать: и поститься, и молиться, и прощать, и врагов любить. Он это всё уже не через силу делает, это блаженство так жить.

В жизни христиан нет и не должно быть врагов

   Но показываем ли мы, что нас Бог настолько изменил, что мы   можем полюбить даже врага?

А иначе Церковь вырождается в некий общественный организм,   который просто верит в Бога и этим ограничивается...

Когда кончается любовь, начинается нелюбовь. Формальное исполнение долга  

   Когда кончается любовь, начинается нелюбовь. Формальное   исполнение долга. Мы тогда начинаем строить свои отношения   с Богом – такие, какие нам удобны. Фарисейство! Мы   можем исполнять при этом все требования, которые   установлены Церковью, но сердце у нас будет холодным. Мы даже часто будем ходить в храм, исповедоваться,   причащаться, молиться, читать духовную литературу, но   сердце наше будет оставаться безучастным...

В жизни христиан нет и не должно быть врагов. Потому что мы должны любить врагов. Но это же неестественно! Да,   конечно, это не естественно. Это противоестественно. Это сверхъестественно. К приобретению этой сверхъестественной любви и призывает нас Господь.

Только так мы и можем послужить Богу.

То единственное, что от нас требуется...

Но наше настоящее устроение, увы, далеко от этого.   Божественная любовь приобретается только на кресте. А я   боюсь. Я в течение всей своей жизни бегаю от боли...

Только лишь, когда я начинаю восходить к жизни сердечной,   я начинаю понимать: вот оно, средоточие духовной жизни.   Всё, что вне меня, умрет, всё погибнет. Но я вызволен из   небытия, Господь меня сотворил по образу и подобию Своему.   Это удивительная высота, к которой призывается человек Самим Богом.

Но, обратив внимание на свое собственное сердце, начав жить его проблемами, я постигаю удивительные тайны, но и пугаюсь: «О, Боже! Какое же огромное пространство   – какую глубину и высоту – имеет человеческое сердце! И нет в нем ни части, не зараженной грехом...»

И вот тогда я начинаю понимать, что «без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9: 22). Отказ от себя и есть то мученичество, на которое идет христианин,   чтобы ощутить радость общения со Христом в Духе Святом, – уже в этой жизни.

А тот, кто не получил здесь Духа Святаго, говорит преподобный Симеон Новый Богослов, не надейся, человек, получить Его в загробной жизни. Только Дух Святой и наполняет человека жизнью измененной, преображенной, которая и есть жизнь вечная, – начаток ее здесь, на   земле.

Если в Адаме все погибают, то во втором Адаме – Христе – все оживут.

Но я боюсь этой боли: «да мимо идет чаша сия»  (Мф. 26: 39). Но вот что я забываю, так это вторую часть этой фразы гефсиманской: «но не что Я хочу, а что Ты».

Пока же я не скажу этих слов, есть повод к самооправданию.

И тогда Бог не может приступить к исправлению моего сердца. Тогда всегда виноват будет кто-нибудь другой, какие-то обстоятельства...

Но если я скажу: впрочем, Господи, «не что я хочу, а что Ты», – тогда для меня всё начнет в жизни складываться удивительным образом...

– Сыне, до твоего рождения Я прошел твой жизненный путь. Я всё сделал для того, чтобы ты был спасен, теперь от тебя не требуется никаких нравственных оценок ситуаций, событий, людей, которые посылаются тебе, ибо всё это от Меня, – говорит Господь. – Даже волос не упадет с головы твоей без воли Отца твоего Небесного (см.   Мф. 10: 29). Всё, что ты встретишь на твоем пути, это всё по любви к тебе. Я хочу, чтобы ты был со Мною. От тебя требуется только лишь одно: нравственное, благоговейное, ответственное проживание своей жизни.

Необходимо со креста оправдать того, кто причиняет мне боль

Великая Пятница. Распятие. Фреска церкви св.Николая в Прилепе, Македония. XII-XIII в.

Только тот христов, кто Христу подражает в своем жизненном пути.

– Следуй за Мною, – говорит Господь. – И будет Голгофа, и будет Фавор. И будет предательство Иуды, но ты не задавайся вопросом: «а на каком основании?» или «почему?!», – ибо Отец Небесный, Сама Любовь, тебя распинает...

И мне необходимо со креста оправдать того, кто причиняет мне боль. Именно со Креста Христос оправдывает всё человечество.

– Дитя Мое возлюбленное, – говорит Господь, – Я тебя избрал для того, чтобы ты сохранил Мою любовь здесь, на земле. Всеми способами только сохрани жизнь Мою в этом мире. Ведь Я живу только в двух местах: в храме Божием в таинствах и в твоем сердце. Так дай Мне   твое сердце, и через твое сердце Я еще приобрету многих тех, которые еще и не думают о вечности. Но Я их также люблю. Это тоже Мои дети. Не мешай Мне, избранный Мною человек, спасти тех, кого Я люблю, тех, кто является Моими детьми.

Нарушая Божественные законы, мы удаляемся от   Божественного света

   Но почему мы не спешим при каждой возможности в храм? Почему мы работаем в воскресные и праздничные дни? Мы что думаем: Бог нас все равно благословит, потому что Он есть любовь? Но, нарушая Божественные законы, мы удаляемся от Божественного света, и тогда все человеческие дела у нас уже с оттенком мрака...

Творчество обнаруживает состояние человеческого сердца. Каково сердце, таково и творчество. Каков человек, таково и сердце.

Но если Церковь призвана преображать человека, то идет ли сам человек по этому открытому пути преображения? Живет с Богом?

Смысл христианской жизни, напомним, в стяжании Духа Святаго Божиего.

Настоящая подлинная жизнь проходит только в пределах сердца. Вот, где вечность. Только человек вечен. Всё остальное иллюзия. «Горе человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою погубит» (см. Мф.   16: 26).

Погружаясь во тьму, я оказываюсь там, где действуют демонические законы

   Мы не имеем Божественного дара благодати. Мы не знаем, что это такое. И мы ее не взыскиваем. Не взыскиваем через преодоление себя. Ведь неслучайно нам говорится о горе Восхождения: гора Синай, гора Голгофа, гора Преображения. Все духовные события происходили на горе – необходим труд, подвиг.

Мы от этого подвига уклоняемся. Пытаемся устранить все внешние сложности, чтобы нам было покомфортнее жить.

Но мои испытания просто обнаруживают испорченность моего сердца. Мне необходимо терпеливо проживать те жизненные обстоятельства, которые мне даются Самим Богом.

Христианин ответственно относится к своей жизни, он ответственно служит Богу и людям, он ответственен за каждое свое дело, слово, мысль. Он знает, что за всё, что он делает, думает, говорит, – за всё придется дать ответ Богу: «От слов своих оправдаешься, и от слов   своих осудишься» (Мф. 12: 37).

Мы ответственны даже за каждый взгляд, который мы несем в этот мир.

Хорошо ли человек что делает, плохо – всё для себя     делает.  

Если я делаю что-то доброе, это я не для кого-то, это я для себя делаю. Старцы говорят: хорошо ли человек что делает, плохо – всё для себя делает.

Свобода, с точки зрения церковной, - это величайшая ответственность за те дары, которые даровал мне Господь.

Я – плод на родовом древе и древе человечества. Мое сердце созидалось многими и многими людьми. Разумный плод дает возможность не только себя исцелить, но и ветвь, и ствол, и корни, – не только тех, кто был до нас, но и тех, кто будет после нас.

Всякое противление Божественной заповеди носит умный характер. Я соглашаюсь с силами тьмы, удаляюсь от Света, и реализую тем самым в этом мире власть тьмы.

Погружаясь во тьму, я оказываюсь там, где действуют демонические законы, и, следуя им и постоянно оправдывая себя, я всё более и более изгоняю из своего сердца Свет и оказываюсь не с Богом...

Начало покаяния

«В мире скорбни будете» (Ин. 16: 33). А от этой спасительной для нас, очищающей нас скорби мы постоянно и пытаемся ускользнуть. Всеми способами ее избегаем. Забывая, что эта боль – милость Божия, лишь обнаруживающая для меня же самого испорченность моего сердца.

Человек должен быть достоин своих страданий.

И я не только диагностировать должен: грешен этим, грешен тем... А встать на путь покаяния. Возопить: «Господи! Я настолько испорчен, что только Ты, Господи, можешь исправить меня. Исправь меня,   Господи!» – вот это начало покаяния. Спастись – «человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19: 26).

Евангелие – это прожитая жизнь Христом Спасителем. Если я хочу быть спасен, я должен пройти этот же путь.

Удивительная тайна

   Что предлагается человеку, пребывающему на кресте? Обращаться к толпе, чтобы толпа облегчила мои страдания? Нет. Христос разве обращается к толпе? Нет. Он и нам показует, куда надо обратиться, – в свое сердце.

Но и здесь мы нередко не чувствуем Бога: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил» (Мф. 27: 46), – это говорит Второй Адам от лица всего рода человеческого... Трудно?   Да, очень трудно. Толпа негодует. Встречи с Отцом Небесным в сердце моем не произошло. Что же мне делать?

«Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21:   19). Сколько же терпеть? Терпение должно иметь совершенное действие. Совершенное действие терпения – это смирение. От терпения до смирения – ой, какое расстояние. И его надо пройти. А то можно терпеть и не смириться – это катастрофа (такими наполнены   психиатрические больницы).

Когда же человек смиряется по любви к Богу, оправдывая тех, кто причиняет ему боль, разрушается стена между Богом и человеком, и тогда Бог и человек соединяются в человеческом сердце.

Удивительная тайна начинает происходить: Бог преображает человека.

Свети любовью

Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)

Вы – свет мира. Но свет постольку, поскольку он возжён Господом, – «не от мира сего». Онр азделяет людей, оказывается, на тех, кто стремится к Свету, и тех, кто отвергает Свет, погружаясь во тьму.

Святой Иоанн Кронштадтский молился:

– Имя Тебе –Свет, просвети душу мою, омраченную житейскими страстями.

Бог нас избрал не только для того, чтобы быть верующими и спастись. Но и для чего-то еще...

Для того, чтобы следовать за Ним, – чтобы умножать Божественный свет здесь, на земле.

Исполнение Божественных заповедей предполагает только   человеческое благо. От совершения заповедей Христовых умножается здесь, на земле, присутствие Божественного света.

«Не вы Меня избрали, а Я вас избрал» (Ин. 15:16). Быть светом, быть солью.

– «Царство Мое не от мира сего», и Свет, который Я принес, не от мира сего, – говорит Господь. – Ты избран, – обращается к каждому   христианину, – быть светом мира – вот и свети Божественной любовью. Покажи, как Я люблю каждого человека.